Японский кудесник Сатоши Томи проверен временем, как Кристиан Диор или Ив Сен-Лоран. Фигура школьника, полуулыбка Джоконды, располагающая седина Джорджа Клуни, пластика умиротворенного старца. Неудивительно, что этот покемон прогрессив-хауса, ворвавшийся в него на заре нулевых как черт и табакерки, сразу пришелся русским по вкусу. Его пронзительные, записанные на болванки треки первым делом заиграли из хмурых гелентвагенов. Четкая бочка, дистиллированные гармонии, сильные эмоции — это очень собранная, аскетично-мальчиковая музыка с рисовым зернышком чисто женского отчаяния внутри. Это истошный вопль, прикинувшийся шепотом. Плевок на довольные, лощеные лица жвачных диджеев. У нас его полюбили за горькую правду. Американский японец стоял за вертушками полубандитской, но при этом исключительно волшебной и меломанской «Славы», наполнял гулкую коробку CiCterna на вечеринке Zeppelin, играл для молодежи на сигаретном рейве MXTronica в «Павильоне Продакшн» на Донской. Чего далеко ходить — буквально этой весной беспощадно жег публику GazGallery, словно та — лососевый шашлычок на теппане.

Резидент лейбла Renaissance славен каноническим прогрессив-хаусом: его бочка раскачивает пространство маятником, гармонии болезненно красивы, «зависалова» беспощадны. От этой терпеливой, всепоглощающей музыки по спинке бежит легкий холодок и всегда ощущаешь себя немного японской школьницей, проигравшей деньги на автобус в пачинко. На тебе забавные гетры, впереди 40-минутная прогулка через не самый благополучный район. Даже спустя десять лет музыка Томи имеет тот же привкус, что и его хит образца 2000-го «Love in Traffic», записанный с экс-вокалисткой Sneaker Pimps Келли Али. Это еле заметный, но отчетливый привкус неизбежной, почти чарующей опасности.

Зимой на Renaissance выйдет новый альбом маэстро, и то, что Томи обязательно презентует его у нас, — факт почти решенный. После весенних гастролей он сам просит включить Москву в график его мирового тура. Может, дело в привитом японцу вирусе джетсета: этот диджей еще в отрочестве узнал сладость трансатлантических рейсов. Как и его соотечественник Харуки Мураками, он пропустил через себя Америку, пропитался ею как губка. Его миксы, наполненные урбанистическими готтемскими вибрациями, пронзительны, как иные хайку. Слушая их, вспоминаешь Маяковского и Бродского. Уважаемый лейбл Renaissance наградил Томи титулом мастера, выпустив его микс в почти сенсейской серии The Master Series. От этой прекрасно-безнадежной музыки чувствуешь себя живым цветком на кремации. И лучше сгореть, чем уберечься.